У меня перед глазами с бессознательных лет была дверца от нашего домашнего буфета, произведенного в неповторимой стилистике начала 1960-х годов. Черная поверхность покрытая тонкими светлыми изгибающимися вертикальными полосками. Я годами на нее медитировал, представляя то взятые в негативе следы от лыжников на снегу, то трассы космических кораблей, то колеблющиеся нити водорослей, то что-то другое. В 1988 году одним вечером мне позвонил приятель и предложил показать какую-нибудь работу выставкому, отбиравшему участников для 18 Всесоюзной выставки молодых художников в Манеже. Мне уже было почти 28 лет, но до этого я никогда нигде не выставлялся, так как до перестройки это мне не могло прийти в голову. Выставком был назавтра, а дома ни одной готовой работы не было. Так что я решил притащить туда эту дверцу, прикрутив к ней за ночь еще стаканчик тоже начала 1960-х годов, чтобы он парил перед ней как в невесомости. Произведение назвал «Искусство в быт». Это была моя первая выставка в жизни. Работа была почти сразу приобретена за астрономическую по тем временам сумму в одну итальянскую коллекцию, но прежде чем с ней расстаться, я перерисовал эти полосочки на холсте, варьируя их ритм.

Из этой дверцы у меня потом много идей родилось. Полосочки стали превращаться в веревочки, лески, из которых в 1990-е я наваял множество инсталляций. В 1992 году для выставки «О прозрачности», которая была придумана Олегом Куликом и проведена в подмосковном пионерлагере имени Гагарина, я сделал проект «Воланы»: 3000 воланов для бадминтона парили под открытым небом на конструкции из рыболовной лески. Во время недельного монтажа все время шел дождь и под нашими ногами постоянно хлюпала мокрая земля, на которую мы накидали досок. Тогда в моей голове родилась идея масштабной инсталляции «Над черной грязью» — узкие планки, под которыми море абсолютно черной грязи, куда можно провалиться, потеряв равновесие.

Реализовать ее получилось только в 1994 году в галерее «Риджина», где было самое подходящее в городе выставочное пространство, очень удачно оборудованное системой водоизоляции. Весь мраморный пол помещения был засыпан 15 тоннами черной земли и залит еще 10 тоннами воды из пожарного крана. Над поверхностью получившейся 25-тонной грязи зависали доски, точно повторяющие линии дверцы того самого старого буфета. Глубоко в грязи была спрятана специальная система крепления, благодаря которой доски были слегка неустойчивыми, шатались и пружинили под ногами посетителей, отчего возникало легкое головокружение.

 

Весь проект был построен на эстетике оттепели. Помимо советского дизайна, он был посвящен картине Юрия Пименова 1962 года «Свадьба на завтрашней улице», где молодожены пробираются через бездорожье хрущевских новостроек в светлое будущее. Вдохновленная эпохой десталинизации картина Пименова по настроению чем-то перекликалась с тем, что мы переживали в перестройку. Было ощущение внутреннего подъема от приближения нового мира. Правда, в 1994 году, когда я работу реализовал, атмосфера была уже совсем другая и не очень приятная. Это было скорее воспоминание о времени освобождения.

 

 

Продолжение проекта «Над черной грязью» появилось через 12 лет, когда в 2006 году я сделал видео «Оттепель». В нем под романс Дмитрия Шостаковича «Благоразумие» на слова из сатирического журнала «Крокодил» я падаю в ледяную мутную жижу, откуда не могу выбраться. По характеру и атмосфере этот фильм ближе другой картине — «Оттепели» 1871 года Федора Васильева, одной из моих самых любимых работ в русской живописи. Она отражает прямо противоположное значение слова «оттепель», как периода слякоти, беспросветной тоски, невозможности двигаться дальше, преодолеваемого пронзительным лиризмом. Замечательно, что свой романс Шостакович писал как раз в период апогея оттепели хрущевской, прекрасно осознавая, что при жизни он исполнен не будет. Для понимания общего замысла важен его текст: «Хотя хулиган Федулов избил меня, я в органы нашей замечательной милиции не обратился, решил ограничиться полученными побоями». Видео 2006 года точно отражает мое настроение того времени, понимание событий, наступивших после 2000 года и открывающихся перспектив. А живописный холст 2020 года «Над черной грязью», где я вновь перерисовываю полосочки с той самой дверцы, отсылает нас к самому началу этой истории, к которому я мысленно все время обращаюсь.

Дмитрий Гутов

---

 

Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.