Я касаюсь твоих губ, пальцем веду по краешку рта и нарисую его так, словно он вышел из-под моей руки, так, словно твой рот приоткрылся впервые, и мне достаточно зажмуриться, чтобы его не стало, а потом начать все сначала, и я каждый раз заставляю заново родиться твой рот, который я желаю, твой рот, который выбран и нарисован на твоем лице моей рукой, твой рот, один из всех избранный волею высшей свободы, избранный мною, чтобы нарисовать его на твоем лице моей рукой, рот, который волею чистого случая (и я не стараюсь понять, как это произошло) оказался точь-в-точь таким, как и твой рот, что улыбается мне из-подо рта, нарисованного моею рукой.
Хулио Кортасар «Игра в классики»
Когда я решил написать «Ее губы», изображение женских губ было уже каноническим сюжетом, таким же как «Всевидящее Око» у масонов или на иконах староверов. В XX веке этот образ стал крайне популярен, а в поп-арте — одним из главных. Так губы стали символом, фетишем, атрибутом, реквизитом, непременным элементом высокой и массовой культуры.
Когда мы говорим «красивые губы», мы вкладываем в это определение некую оценку, сравнивая с ранее виденным. Взгляд улавливает нюансы, которые вербально сформулировать крайне сложно. В процессе работы над «Ее губами», я пытался понять, в чем заключено невыразимое обаяние, чувственность конкретно этих губ. В этом я полагался исключительно на живопись.
Живопись дарит возможность проникнуться тайнами, которые не заключены за семью замками, но которые всуе составляют нашу повседневность. Понимание этого, возможно, и стало одним из итогов работы над холстом. Но главный итог — это ее губы.
Игорь Кулик
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
