Художник в цикле гравюр обращается к герою повестей Николая Носова, занимаясь деиронизацией его образа. Процессу интерпретации и деконструкции автор предпочитает интервенцию героя в радикально иную культурную традицию, отправляя Незнайку из утопического локуса Солнечного города в царство теней. Гравюры, стилизованные под образцы западноевропейского искусства, иллюстрируют путь героя, которые сражается с чудовищами, выносит суждение о красоте на суде Париса и в итоге внутри жанра Vanitas приходит к осознанию смерти. Незнайка не являет собой архетипическую фигуру глупца или простака. Он движим безостановочным и безответным Wisstrieb, влечением знать, но при этом он антипод Знайки, представляющего научный дискурс. Незнайка — агент вопрошающего и нарративного дискурса, то есть построенного на рассказе. А наука, как напоминает Жан-Франсуа Лиотар, «с самого начала конфликтовала с рассказами». Не-Знайка знает, но не знает, что знает, и потому оказывается в постоянном поиске истины, которая ускользает от него, являя частичное, забытое, вопрошающее. В цикле Александра Лаврова Незнайка освобождается от рамок литературной вселенной, обусловленных идеологическими и педагогическими аспектами, а также от диктатуры научного знания. В рамках онтологического путешествия он наконец находит Истину, заключенную в бессмертии духа. 

Анастасия Бирюкова