Картины Валерия Чтака могут напоминать надписи на уличных стенах, плакаты и даже транспаранты, но это, скорее, ментальные проекции художника — поток сознания. Чтак использует скупой изобразительный язык, как бы не отвлекающий от мысле-чувств, заложенных в его работах. Цветовой минимализм он взял у Йозефа Бойса, а у Жан-Мишеля Баския позаимствовал иконические изображения и идею включения текста в картины. В лаконичном и герметичном искусстве Валерия Чтака, как в некой письменности, есть свои изобразительные правила, повторяющиеся знаки, определенный синтаксис его ребусов. 

Отечественное искусство имеет богатую логоцентричную традицию, и это не только русская литература. Силу текста, изображенного определенным образом, открыли еще русские авангардисты в начале XX века, которые и стали включать его в свои художественные произведения, что во многом нашло свое отражение в советских агитплакатах. Значительно расширил эту практику московский концептуализм в 1970-1980-х годах. Валерий Чтак работает с текстом совершенно особенным образом, делая упор больше на синтаксические и лексические особенности разных языков, на игру слов и многозначность их восприятия.

Представленная работа относится к проекту «Музей одного и того же», в котором Чтак работает с миром искусства как материалом для художественного исследования. Концепция проекта выражена в одноименном рассказе И. Малкина, который сопровождает работы. V
 

Музей одного и того же

Как и многие другие, М.С. этому очень удивился. Он все не мог взять в толк, как такое стало возможным именно сейчас. Это, впрочем, довольно быстро стало понятно, хоть и вызывало такое же удивление.
*
М.С. этому, конечно, не удивился. Ему сразу же стало совершенно понятно, кто, как и, главное, зачем все это сделал. Сомнения испытывали все, даже непосредственные участники событий, но только не М.С.
*
Первое, что заметил М.С., это было, как раз, всеобщее удивление такому, казалось бы, обыденному происшествию. С другой стороны, нетрудно понять, почему это так привлекло его внимание.
*
Сколько ни пытался М.С. удивить других такими замысловатыми рассуждениями, у него это не выходило. Казалось, выдвигаемые им как новые соображения были всем хорошо и давно знакомы. Есть, конечно, ощущение, что все было совершенно наоборот, однако, это в данном случае совершенно неважно.
*
Разумеется, это было абсолютно не то. М.С. ждал другого, хоть, все и завершилось хорошо.
*
А к тому моменту, когда появился итоговый, устроивший всех, вариант, М.С. заинтересовался диаметрально противоположной задачей.
*
Где это все, понятно, и осталось. Ни о чем другом не могло быть и речи. Это было трудное для всех решение, но все были согласны: любые вопросы при таком решении автоматически снимаются. 
*
Важно понимать, что не получиться не могло.

И. Малкин