В 2000-х, когда Павел Пепперштейн вернулся к живописи и графике, главной его темой стала Россия: сны, видения далекого будущего, фантастические проекты, психоделические политические сюжеты — все это нашло отражение и в его книгах. После распада СССР и хаотичных 1990-х, Россия искала свой новый образ, и Павел Пепперштейн неоднократно предлагал целые концепции, укорененные в российской культуре. Проекты, связанные с Россией, получили наибольшее признание: в 2009 году серия «Город Россия» (2007) стала финалистом Премии Кандинского, а в 2014 году эту премию получила серия «Святая политика» (2013), серия «Ландшафты будущего» (2009) была представлена на 53-й Венецианской биеннале в Павильоне России.
Продолжая тему серии «Город Россия» 2007 года, Павел Пепперштейн в своих работах вплоть до 2015 года разворачивает идеи фантастической архитектуры, предлагая нам взглянуть на сотни и тысячи лет вперед. Создавая утопические проекты в живописи и графике, он показывает, как в будущем поменяется представление не только о городском пространстве и архитектуре, но и о самих формах жизни. Так, на определенном историческом этапе Россию могут заселить аммониты и геометрические фигуры, а на нашей планете появится Памятник Желтому цвету, Шар русской духовности, Антенна для общения с умершими, Памятник «Возвращение к Солнцу» и Монумент Великого Яйца. Все эти строения выполнены в колоссальном масштабе, а их утилитарная функция часто недоступна для понимания из-за недостаточного уровня развития технических знаний и коммуникативных практик. Упоминания о них можно встретить в рассказах Павла Пепперштейна.
Помимо любви к проектированию фантастической архитектуры и будущего России, в представленной работе отразилась очарованность художника спиралевидными формами. В своих мемуарах Пепперштейн писал: «Особенно пленяют меня большие бумажные листы, тяготеющие к сворачиванию. Образ рулона и свитка ласкал мой мозг, как впоследствии вид ракушек и мебельных завитков: всe спиралевидное всегда внушало мне бешеный восторг. Стоит заметить, что мое младенчество следовало за периодом, когда в нашей стране была объявлена так называемая борьба с архитектурными излишествами — всплеск модернистской битвы с завитками. Везде сбивали их, крушили, истребляли, дабы придать предметам и зданиям лаконичную и аскетичную простоту. Знай я в детстве об этом, наверное, посчитал бы и себя реинкарнацией одного из этих уничтоженных завитков.
Я с детства не любил овал,
Я с детства угол рисовал.
Так написал поэт того времени, примыкая к доминирующему тогда тренду, но я-то в младенчестве не терпел прямых углов, и хотя нынче я рисую супремы, но обожаю круги и овалы, а ещe более — спираль. Я бессознательно требовал от жизни, чтобы каждый угол и каждый уголок закручивались в завиток, как то имеет место в море и в мозгу, как то имеет место вообще в природе». В представленной работе соединяются грезы Пепперштейна с его представлениями о естественных формах жизни и движении истории. Это визионерский образ, в котором отразился целый мир. V
