Возникший еще в детстве интерес к изобразительному творчеству привел Бориса Орлова в Дом пионеров на улице Стопани, где в 1957 году он знакомится с Дмитрием Приговым, ставшим его другом и соратником на долгие годы. В дальнейшем оба молодых человека поступят на отделение монументально-декоративной скульптуры Московского высшего художественно-промышленного училища. В эти же 1960-е годы там учились Франциско Инфанте, Виталий Комар и Александр Меламид, Леонид Соков, а позднее и Александр Косолапов, входившие в ближайший круг общения Бориса Орлова. В 1966–1970 годы он работает в одной мастерской с Соковым и Косолаповым.
Искусство Бориса Орлова неизменно ассоциируют с таким понятием, как «соц-арт», однако сам художник относится к этому неоднозначно: «Если воспринимать соц-арт как стилевое направление в доктрине Комара и Меламида, то я не хочу участвовать в этом соц-арте… а если как совокупность опыта разных крупных художников, то с этим отчасти готов согласиться». Принципиально Орлов отличает себя тем, что «никогда не делал и не обыгрывал анекдотов как соц-артисты». В отличие от Комара и Меламида Орлов и Пригов сделали упор на агитпроп, а не на соцреализм. Но и он стал для них не единственным материалом, а лишь одним из языков в их системе полистилизма, сталкивающей, казалось бы, несовместимые вещи. Так в своих пластических работах Орлов начал смешивать разные жанры и стили, что давало ему возможность сводить узнаваемые знаки различных эпох в единые произведения.
«Ночная ведьма» 1989 года относится к проекту «Пламенеющая империя», который в свою очередь является первой частью масштабного проекта «Закат империи». Конец 80-х и начало 90-х — сложное, переломное для истории России время, в которое происходило переосмысление прошлого и будущего страны. Борис Орлов вспоминает: «Мой трехчастный проект, названный мною позднее «Закат империи», был спровоцирован назревающими тогда, в 1989 году драматическими событиями. Я, как художник-свидетель, должен был отозваться на вызов времени. В том же году я задумал и осуществил проект, который назвал «Пламенеющая империя», подобно «Пламенеющей готике». Это последние, роскошные всполохи заката. Предчувствие конца. Великолепие и отчаяние». Настроение и тематика творчества Орлова в этот период меняется, в противовес иронии над советской идеологией появляются размышления о времени, истории и памяти.
В представленной работе отчетливо чувствуется мотив упадка, былого величия. «Ночные ведьмы» — название женского авиационного полка, очень эффективно осуществлявшего бомбардировки на вражеской территории во время Второй мировой войны. Это героическая история, поддерживающая имперский пафос советской пропаганды, полностью в духе творчества Орлова. Однако в представленной работе нет привычного напыщенного лоска, техника нарочито «под старину», повсюду сколы и потертости. Герою возвращается его реальный, не рекламный облик — следы боевых ран, непрезентабельный внешний вид, который на обычного человека производит устрашающее впечатление. В то же время сохраняется мощная энергетика, присущая героическому образу, неслучайно Орлов выбирает для объекта форму самолета, которая до сих пор является одним из главных символов силы и свободы. Крушение империи художник отражает в емком антропоморфном образе — это и не человек, но и не машина. Это возвращение к человеческому, но и напоминание о травме героического у советского человека. Несмотря на несколько меланхоличное настроение, в «Ночной ведьме» сохраняются ироничные черты, ставшие визитной карточкой Бориса Орлова. Гротеск не дает зрителю излишне погрузиться в трагедию заката империи или травмы поколений, ненавязчиво, в шутливой форме напоминая, что жизнь — это человек и его человечность. V
Публикации
Борис Орлов. Альбом-монография. М.: Breus, 2013. С. 196
