Так случилось, что я пришел к пейзажным построениям после почти десятилетнего увлечения абстрактной живописью (в основном связанной с музыкой), после нескольких поездок на Север и желания как-то отразить мои новые переживания в живописи. Сначала это вылилось в серию дискретных картин, в которых комбинировались и конструировались, как правило в связующем белом пространстве, разрозненные и часто оптически или по времени не связанные визуальные фрагменты в единое целое — картину. Но подобное дискретное построение картины не позволяло мне передать то пространственное, захватывающее дух единство мира, его сферичность и его космическую универсальность, которые я почувствовал в открытой небу и мирозданию северной природе. Здесь я впервые ощутил значимость и важность, равно как и  противоречивость, двух основных визуальных констант человеческого восприятия: горизонтали и вертикали. Позже я узнал, что многие ученые и мыслители прошлого, включая Декарта и других математиков, физиологов и бихевиористов, придавали этим константам восприятия пространства и поведения в нем большое значение. А Кант полагал их двумя основными априорными конструктами сознания человека, формирующими представление о мире и пространстве. Но между вертикалью и горизонталью существует психологическое и даже экзистенциальное и онтологическое противоречие.

Горизонталь — движение, направление к конкретной материальной цели, непрекращающееся ориентирование на поверхности, поиск, обнаружение контактов, угроз и конкуренции, постоянная близость к земле. Вертикаль — наоборот, отрыв от земли, от плоскости, распрямление, остановка, размышление, рост и восхождение, обнаружение высших сфер и Вселенной. В горизонтальной жизни большинство развлечений — народные гуляния, автогонки, виндсерфинги, скейтборды и т. д. В вертикальной — сосредоточение, уединение, размышление, созерцание, растворение, духовное развитие. Справедливости ради стоит отметить, что созерцание возможно и в горизонтальном направлении, особенно когда перед нами открыто широкое пространство, воспринимаемое нами в состоянии покоя, как, например, на берегу моря после захода солнца или при вглядывании в зимние снежные дали.

Надо сказать, что все мои попытки отобразить волнующие меня универсалии в прямоугольной картине оканчивались неудачами. Прямоугольник по сути своей всегда воспринимается как фрагмент, вырезка какой-то части пространства из общей сферы бытия. Кроме того, мне кажется, что прямоугольный формат картины и обязан более всего открытию линейной перспективы, создающей пространственную зрительную иллюзию, нивелируя и сводя на нет столь важные горизонтальные и вертикальные конструкты. Собственно, желание избавиться от инертных и неинформативных углов картины и отказ от линейной перспективы привели меня в начале 1970-х к открытию картины-круга с нелинейным сферическим пространством, в котором, как мне кажется, удалось выразить определенные универсалии, то самое бесконечное и открытое пространство, которое не удавалось отобразить в прямоугольной картине.

В середине 1970-х я решил вычленить из круга вертикальные и горизонтальные построения в виде отдельных самостоятельных картин удлиненного формата. Так возникли две серии работ под названиями «Вертикали» и «Горизонтали». Интересно, что при восприятии этих картин их пространство кажется гораздо большим, чем площадь самих картин, так как они воспринимаются зрителем как часть пространства большой, но реально несуществующей виртуальной круглой картины, осями которой они являются. Особенно этот эффект присущ картинам вертикального формата. Для меня, как художника, создание гармоничных картин круглого, вертикального и горизонтального форматов наряду с другими экспериментальными работами остается задачей вполне актуальной, поскольку в мире остается великое множество противоречий, которые могут быть выражены с помощью исследованных мною структур.

Сергей Шаблавин

---

 

Провенанс
Christie's, Important Russian Art. Лондон, Великобритания, ноябрь 2017, лот 81

Публикации
Sergey Shablavin. Nonconformist. Maastricht: Quaedvlieg Modern Fine Art, 2004. P. 57