Свой диалог с фотографическим медиумом я строю на том, что собираю «отходы» реальности. В художественном процессе присвоения словно останков прошлой цивилизации я ухожу в новые разделы искусства пустоты, дематериализации. Моя позиция — сопротивление современным машинам производства визуальности. Фотография как документ себя полностью сегодня дискредитировала, и я пытаюсь установить внутри художественного процесса связь, которая характеризуется новыми отношениями между фотографией и видимым — за пределами документальной этики. Сейчас пределы зримого максимально расширились, поэтому я считаю, что визуальный материал должен захватывать и невидимые силы, а не передавать или репродуцировать «видимое». Вот в этой запредельности фотография уже освобождается от репрезентации и имитации. Сегодня видимое становится уже не данностью, которой следует строго подчиняться, а материалом, который можно формировать. Вопросы сходства, референта, оригинала и копии, модели и симулякра больше не встают. Фотографирование больше не обязано быть копией реальности: оно состоит отныне в том, чтобы актуализировать, делая видимыми здесь и сейчас, проблемы, потоки, аффекты, чувствования, плотности, интенсивности. Я исхожу из того, что фотография изначально связана с физикой, с земными законами, в основе ее медиума содержится базовые возможности ориентации на то запредельное, которое конституирует виртуальный мир. Этот процесс всегда присутствовал в фотографических работах, но долгое время оставался спрятанным или скрытым, а значит — полностью вытесняемым или отрицаемым. Наступает новый этап, когда фотография переходит с Земли в открытый космос, из мира субстанций в мир потоков, от полюса возможно-реального к полюсу виртуального. Тут я выступаю как сторонник апокалиптических настроений, где душераздирающее настоящее представляется мутными, черным неразличимым миром.

Дима Старусев