Поговорим о содержании, что сложнее, поскольку форма безоговорочно располагается и распоряжается в работах Олега Хвостова. Если пластические характеристики живописи (что справедливо замечают многие критики), смущают нас своим поверхностным сходством с Фернаном Леже, и – будем честны и последовательны – восходят к кубизму, то содержательность совершенно не способна это подтвердить. Где искушения нового формализма, где пьянящая необходимость отменить изобразительность и повествовательность? Этого у Хвостова нет, как нет и декоративного профицита Ники де Сен-Фаль, или слепой веры в себя «Таможенника Руссо». Впрочем, некий народный, анонимный, даже рукодельный задор здесь заметен, равно как и обезоруживающая самоуверенность мастерового человека, таланта-самоучки «без страха и упрека». Хвостов будто вышел из артельных художников, полагается на проверенные приемы, опробованные колера… Только артели за Хвостовым нет, все приемы  и наработки закреплены в его индивидуальном опыте, в практике рукодельной живописной работы, с упрямым возвращением в мастерскую также, как встает к своему станку не выспавшийся мастер и, невзирая ни на что, выдает-таки план. Есть в этих холстах уверенность народного умельца, горделивость токаря-разрядника, чей рабочий стаж надежнее любого вдохновения. Так пашут мастера Жостова и Хотьково, темы и времена меняются ‒ стиль остается, набитая рука спокойно вписывает новое содержание в традиционную, опробованную форму.
Антон Успенский