Искусство Вадима Воинова отличается литературностью и в этом смысле соответствует русской художественной традиции. Любая его работа может служить иллюстрацией популярного литературного жанра «вещь рассказывает историю». Начав во второй половине 1970-х собирать различные предметы, Воинов быстро достиг художественного мастерства: в старой вещи он распознавал формальную выразительность и смысловой потенциал, из которого возникал сюжет. «Культурный слой», стоящий за произведениями Воинова, к настоящему времени почти полностью утрачен, — использованные им предметы перешли в статус «антиквариата» и требуют исторического комментария. Старые вещи воздействуют по отдельности и наравне с целым, в которое они соединены художником.
Формальные истоки своих композиций Вадим Воинов находил в русском авангарде начала XX века, и конкретно в контррельефах Владимира Татлина, большинство из которых не сохранилось, но известно по фотографиям, описаниям и реконструкциям. От европейской традиции дадаистского коллажа и от изобретенного Марселем Дюшаном реди-мейда искусство Воинова было равно далеко. Однако такие произведения, как «Гелла», легко помещаются в контекст составления сюрреалистами коллекций экзотических вещей и абсурдных предметов, утративших свое назначение.
Разгадку коллажа «Гелла» подсказывает не только название, но и датировка работы. В это время запрещенный роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» начал издаваться в нашей стране массовыми тиражами. Гелла — персонаж книги, вампир и прислужница Воланда, которая встречала гостей в «нехорошей квартире № 50»: «Открыла дверь девица, на которой ничего не было, кроме кокетливого кружевного фартучка и белой наколки на голове. На ногах, впрочем, были золотые туфельки. Сложением девица отличалась безукоризненным, и единственным дефектом ее внешности можно было считать багровый шрам на шее». Именно поэтому символом Геллы становится дверь с табличкой «50», вернее, это врата в другое измерение. Дьявольски-красный фон коллажа рождает ассоциации с самим Воландом, где в расходящемся шве виднеется чернота или тьма, которую он олицетворяет. Три заплатки — его слуги-демоны, ключевые персонажи книги: Бегемот, Коровьев-Фагот и Азазелло. Неслучайность этих приемов подтверждает текст манифеста Воинова: «Тщательность или, наоборот, кажущаяся небрежность технического исполнения всегда обусловлены моим впечатлением от специфических возможностей отдельных вещей, связанных в один текст». Все остальные элементы коллажа — прямые символы Геллы. Самый внушительный предмет в композиции — платяная щетка начала XX века, вероятно, она играет ту же роль, что и швабра в романе, ставшая ведьмовской метлой. Образ довершают обрывок черных кружев от «кокетливого фартучка» и кукольная головка с теми самыми «зелеными распутными глазами».V
