В ставшем легендарным психоделическом романе Павла Пепперштейна (написан в соавторстве с Сергеем Ануфриевым) «Мифогенная любовь каст» 1999 года, девятая глава названа одноименно представленной картине — «Священство». Авторы приводят в ней свое прочтение православной теологической доктрины, к которой относятся с большим пиететом. Кроме того, в главе воссоздан визуальный образный ряд, необыкновенно точно передающий впечатление, создаваемое живописным произведением:

 

«...Постепенно он стал ощущать некую беготню и, присмотревшись, увидел множество маленьких православных священников, бегающих быстро туда-сюда, как в немом кино.

Они строились в торжественные шеренги и, наконец, двинулись на Дунаева, колоссальной медленной армией крошечных сверканий, в бело-золотых, черных и зеленых облачениях, в золотых митрах и расшитых камилавках, с хоругвями, помахивая серебряными кадилами, в которых курился ладан, с величественным невнятным пением.

Они надвигались плавно, в колыхании свечных огоньков и воскурений приближаясь по воздуху прямо к глазам Дунаева. Вскоре он уже мог разглядеть их лица, четкие, как крылышки насекомых под увеличительным стеклом. На всех лицах лежала печать невыносимой старости, глаза были заплаканы, и слезы струились по морщинистым щекам и застревали крупными отсвечивающими каплями в седых бородах.

....Отвращение к попам, вдруг нахлынувшее как будто из прежней жизни, так же внезапно и схлынуло. Он затих, и мощная всесильная Литургия зазвучала у него прямо в голове: поющим голосам не было предела, и золотистая сила, словно бы поджаренное, горячее и заскорузлое сияние, била по губам, вливалась в ноздри, заливала глаза. Священство ликовало, и ликование было смешано со слезами, запахом елея и ладана, а также с привкусом еловой хвои...».

Работы на сакральные темы появляются у Пеперштейна с начала 1990-х и получают свое развитие в 1993 году через серию «Пустые иконы», представляющую собой православные иконы, воспроизведенные художником досконально точно с одним исключением — в них отсутствуют изображения святых, их места пустуют или замещены темной абстрактной формой. Эти «иконы» — результат достаточно последовательных религиозных поисков Пепперштейна, их можно трактовать как проявление исихазма (от греч. «спокойствие, тишина, уединение») — духовной практики, составляющей основу православного аскетизма либо через идею «непостижимости Бога и невозможности показать его образ или познать Бога через образ того, чем он не является».

В то же время художник развивает направление, которое называет «ментальные ландшафты» — условные пространства психоделических пейзажей-миров, часто акварельных, топография которых может обозначаться флагами у горизонта или одинокой фигурой бредущего путника. Пустота, тесно связанная с неизвестным, с состоянием промежуточности и покоя, является одной из ключевых тем московского концептуализма, и к этому направлению творчества Пеперштейна по своим стилистическим особенностям примыкает картина «Священство». V