В работах Оскара Рабина никогда не было яркой антисоветской провокации. Работы всей Лианозовской группы стилистически не слишком отличались от произведений официальных художников, однако их сюжеты были совершенно иными — рассыпающиеся новостройки, усталые люди, читающие газету «Правда». Рабин жил в бараках и в духе уже булатовского манифеста «Живу-вижу» писал бытовые символы эпохи — рыбу и колбасу, газеты и бутылки с надписями, напоминая выбором объектов американский поп-арт, который изображал предметы массового потребления — но в данном случае заменяя их символами советской действительности.

Своей композицией работа «Двор художника Рухина» 1971 года напоминает знаменитую «Скрипку на кладбище», написанную двумя годами раньше, но решена она значительно мягче и лишена драматизма, фирменный серо-коричневый цвет из скорее серого в «Скрипке» уходит в теплый тон во «Дворе». Романтизм произведения «Двор художника Рухина» близок работам будущей французской иммиграции — о русском быте не напоминают ни газеты, ни давящие предметы советской действительности. Город на фоне, дополненный розами, оказывается предельно романтичен, а особой сентиментальности картине добавляет вписанный в центре портрет близкого друга — бородатого художника Евгения Рухина, инициатора судьбоносной для Рабина бульдозерной выставки 1974 года, с которым Оскар Рабин действительно любил пить коньяк во дворе. V