Сюрреализм по византийскому канону, или зачем Уорхол приехал в Москву в 2001 году
Распутывать эту работу интересно, ведь даже не зная год создания картины, мы могли бы его предположить с точностью до десятилетия по подсказке: на фоне мы видим только что освящённый Храм Христа Спасителя, а значит, события стоит отнести скорее к 2000-м.
Рубежное искусство
Зная год наверняка, мы столкнёмся с проблемой «кризисного» искусства, создаваемого на рубеже эпох, причём на этот раз меняется не просто век, а тысячелетие. В такие исторические моменты ощущение нестабильности проявляется особенно остро. Примеры известны: Ван Гог «ушёл» в Китай, Гоген искал новый мир на Таити. Многие художники обращались к национальному прошлому, романтизируя его, как В. М. Васнецов. Подобный «эскапизм» проявляется по-разному, так как идеальный новый мир не бывает достижим в реальности. Глядя на московского Уорхола, логично предположить, что перед нами скорее желанное сновидение, мир, созданный бессознательно — что роднит холст с сюрреалистической традицией. А в то, что этот мир непременно новый, будущий, — нас (вроде бы) заставляет поверить только что возведённый Храм.
Бегство в новый мир
Большой трудностью для корректной оценки картины становится её центральный персонаж, который, будь он любым другим, не мешал бы продолжать говорить нам о романтизме.
Экзотическое окружение, исключительный герой в исключительных обстоятельствах, показанный в таком ракурсе — всё это про мощь, борьбу и вызовы, про тот самый поиск идеального мира, необходимость в котором, очевидно, назрела в 2001 году. Однако образ Энди Уорхола вносит довольно важные поправки.
Икона современного искусства
Нет сомнения, что Уорхол — явление культовое для современного искусства, и именно таким он показан здесь, а его воплощение — фактически не портрет, а образ! Такая интерпретация логична, ведь сам художник работал с современными «иконами». Но в этом случае всё окружение портрета становится ещё любопытнее. Образ нового Храма может быть прочитан как намёк на византийский канон, который долгое время доминировал в русском искусстве. Выборка зверей превращается из простой «дикости» в библейские символы, известные по европейской живописи. Пеликан — образ Христа, обезьяна — символ греха, жираф — символ благочестия и устремления к высшим идеалам… Да и сам Уорхол почему-то одет, пусть и по-модному, в сине-красные цвета Иисуса и Богоматери. Иными словами, художники буквально пишут икону короля поп-арта, заветы и идеалы которого близки многим и поныне.
Какая точка зрения верна?
Пожалуй, самое любопытное в этой картине то, что выбирать нужный «лагерь» не приходится — она вышла цельной. По сути, это действительно сюрреалистическая история, опирающаяся на два канона: Византию и Европу. Школьное «Романтическое двоемирие» тут впрямь наблюдается на разных уровнях, что созвучно эпохе. Но, очевидно, что художники примиряют оба мира центральной фигурой, которая и призвана принести спасение. Религиозный пафос здесь оправдан, и то, что спасение в новом мире — в искусстве, звучит достаточно отчетливо. Однако!
Главный вопрос всё ещё остаётся открытым. Да, перед нами новый Храм Христа Спасителя, но созданный по образу старого. Символика полотна — это ряд отсылок к работам старых мастеров, да и сам Уорхол умер в 1987 году… Так что это стремление в новый экзотический мир или поиск гармонии в старом — всё ещё остается большой интригой.
Текст победителя конкурса VLADEY «АРТ ТЕКСТОМАНИЯ» Анатолия Скопина
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
