К началу 2000-х Виноградов и Дубосарский стали одними из самых востребованных современных художников на российском рынке искусства. Их серии масштабных живописных произведений отражают разнообразные подходы к понятию красоты, которую художники рассматривают через призму гламура и глянца молодого российского капитализма. Теоретик искусства Виктор Мизиано называет Дубосарского-Виноградова «художниками поколения», которые смогли «программно и эмблематично выразить господствующее умонастроение, то есть выразить субъективность коллективную или же то, что может быть названо воображаемым поколения». Для дуэта новая потребительская реальность стала источником «новой красоты», которую они попытались представить как «новое искусство для народа». В представленной на торгах работе Art Love жираф предстает не столько в образе «модели», сколько в качестве «атрибута искусства». Он как бы «играет роль» античных голов и прочих предметов обстановки мастерской художника, которые должны напоминать о меланхолической вечности искусства, противопоставленной скоротечности жизни. Любовная сцена и обнаженные девушки — это излюбленные сюжеты не только художников, но и коллекционеров. Картины дуэта 2000-х часто представляют собой противоречивое сочетание: в них поп-культура представлена слоями: с одной стороны, так, чтобы было «всем близко и понятно», а с другой — для тех, кто копает поглубже, припасены и тонкости, и странности. Кардинально разные образы и мотивы объединяются в рамках одного сюжета с постмодернистской легкостью и нередко с «высококультурной» примесью. «Мы делали картины как бы по фильмам — порно, мелодрама, триллер», — рассказывает Владимир Дубосарский.
«Живопись Виноградова и Дубосарского по-барочному безудержна в нагромождении деталей, в несводимости сводимых ими реалий, в разбухании физических размеров произведений. Формат картины взрывается ими изнутри тем, что в поле картинного изображения постоянно попадает образность из других медийных источников — кинематографа, журнальной фотографии, рекламы и т. п. Весело и благодушно Виноградов и Дубосарский принимают «безутешность земного существования», которое Вальтер Беньямин считал неотъемлемым качеством культуры барокко. Эта «безутешность» воплощается в барочном искусстве в том, что оно неизменно показывает «небытие того, что оно изображает» и рассказывает о своей «собственной искусственности». А потому, чем убедительнее воссоздают художники вечную гармонию своего «земного рая», чем одержимее пишут они красивые, молодые и бессмертные тела, тем более безжизненными становится обратная ткань их полотен.
При этом ирония у Виноградова и Дубосарского не утрачивает полностью своего подрывного и критического ресурса. Хоть и став формой бесконфликтного обживания восторжествовавшей банальности, ирония художников ни в коей мере не отрицает, сколь банальна среда ее обитания. Указав на массмедийную сказку как на последнюю утопию, которая нам суждена, Виноградов и Дубосарский ни в коей мере не скрыли, что наш «прекрасный новый мир» — это обитель китча. В результате ироническое искусство Виноградова и Дубосарского замерло на том критическом пределе, когда позитивное принятие положения вещей еще не приняло форму конформизма, а ирония не утратила способности иронизировать над самой собой».
Виктор Мизиано
О художниках:
Возникший на московской арт-сцене творческий дуэт Владимира Дубосарского с Александром Виноградовым ознаменовал обновление российской живописи, реанимировав сюжетную картину и возвратив ей должное место в отечественном искусстве. Идея совместной работы художников заключалась в том, чтобы воспроизвести как можно больше картин, организовать своего рода «конвейерное» производство. Еще одним замыслом Виноградова и Дубосарского было противопоставить свое искусство популярному в то время московскому концептуализму, производя не смыслы, а объекты. Совмещая российские и западные медийные образы, цитатируя соц-арт и изображая ироничные сюжеты в духе условной «русской фантазии», работы художников отражают эпоху постсоветских 1990-х и гламурных 2000-х. В 2010-м, за четыре года до распада арт-дуэта, художники обратились к образам повседневности. Тем не менее, своеобразная соцреалистически-«глянцевая» манера, наработанная за 20 лет, продолжала проникать в живопись обоих.
По признанию самих художников, их живопись восходит к началу нового времени, которое нуждалось в выработке своего нового языка соразмерного процессам, бурлящим в социуме, понятного поколению MTV и журнала «Птюч». «Художник должен предлагать публике не то, что он хочет, а то, что хочет сама публика», — считает Владимир Дубосарский. Полотна дуэта произвели фурор на отечественной и международной арт-сцене именно потому, что в период господства концептуализма и акционизма они показали зрителю красивую, красочную, живописную картину и простые, лапидарные образы, которых ему не хватало. Работая в дуэте, Виноградов и Дубосарский строили русский Эдем — новый рай, неотъемлемыми элементами которого стали щедрая природа, вечный праздник и сказочное удовольствие от соединения с окружающим миром. Сегодня работы художников представлены в коллекциях Третьяковской галереи и Centre Pompidou (Париж). V
Публикации: Владимир Дубосарский, Александр Виноградов. Работы 1994–2008. Падуя.: Papergraf S.p.A., 2009.
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
