«Все распадающееся кажется мне прекрасным», — говорит скульптор Борис Орлов. Один из главных представителей соц-арта, он уже несколько десятилетий размышляет над советским имперским парадоксом. Советская идеология вызывает у художника ассоциацию с древностью — такие понятия, как вождь, мавзолей, тоталитаризм и вертикаль власти как будто были взяты большевиками из древней истории. В своих работах Орлов синтезирует различные стилистические приемы, чтобы создать собирательный образ имперского духа. Художник часто использует форму «бюста во славу героев», востребованную от античности до наших дней. Для усиления эффекта он соединяет с бюстом еще более древнюю форму поклонения — тотем.
В представленной работе доминирующая вертикаль тотема соединяется с мощной горизонталью парадного бюста. Условная «грудь» — важнейший носитель информации, «орденов и наград». Как пишет искусствовед Евгений Барабанов, «в скульптурах Орлова именно груди принадлежит место героического, победного, праздничного, возвышенного, мощного, жертвенного, триумфалистского». Голова скульптуры крошечная и выглядит предельно абстрактно. Знак узнавания человека, его отличия от других людей спускается с лица на грудь: грудь в орденах становится воплощением индивидуальности. Художник создал бюст анонимного советского героя, совершившего неизвестные подвиги, награжденного за это неизвестными орденами. В герое не остается ничего человеческого — лишь его принадлежность к сонму великих.
Образ едва считывается за абстрактными формами «тела» и его орденов. Геометрическая абстракция, как и сочетание резких цветов, главным образом, красного и черного, напоминает о традиции русского авангарда, супрематизма Казимира Малевича, в частности.
О художнике:
Борис Орлов — представитель соцарта. Начиная с 1970-х он формирует миф об утраченной героической эпохе — потерянной во времени империи, образ которой отсылает к Советскому государству. Художественный язык Орлова основан не на противопоставлении советского и западного, а на использовании символов и атрибутов из разных имперских культур. Отношение Бориса Орлова к власти иронично, однако в этой иронии нет насмешки над самими символами — образы, которые Орлов создает, не анекдотичны. Художник не отрицает самой возможности подвига, но лишь демонстрирует его неоднозначность: в нем, по его словам, есть «возвышенность, и трагичность, и абсурдность». В 1990-х, когда СССР перестал существовать, в творчестве художника на первый план вышли размышления о катаклизмах истории, феномене времени и забвении. Работы Орлова представлены в коллекциях Третьяковской галереи, ГМИИ им. Пушкина и Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке. Персональная выставка художника прошла в 2013 году в Третьяковской галерее. V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
