Автобиография Марии Сафроновой

Детство и форма

Я появилась на свет в городе Ржеве Тверской области в мае 1979 года. В деревне Платовище рядом со Ржевом жили мои прадедушка и прабабушка, во Ржеве родились мои родители. Бабушка и дедушка – выпускники Московского авиационного института, оба инженеры-конструкторы. Мой дедушка Николай Никитович в свободное время рисовал и занимался исследованием и реконструкцией довоенного Ржева, но закончить работу не успел, и она осталась в виде графических перспектив.

Чертёж дедушки Сафронова Н.Н. Панорамная перспектива довоенного Ржева, 1990-е

В моей семье конструктора-изобретатели все были художниками-любителями, даже прадед кузнец рисовал. Мой папа тоже учился в МАИ, и мои первые годы прошли в общежитии института. Когда мне было 6 лет, наша семья переехала жить в Москву, папе дали комнату в коммуналке, и это было большим счастьем.

Мария Сафронова с отцом, слева – потрет Марии, написанный им
Военный гарнизон во Ржеве, 1982

В детстве я была очень серьёзным ребенком. За год до школы родители оставляли меня одну и уходили на работу на весь день. Попытки отдать меня в сад оканчивались неудачей, я плохо переносила коллективную жизнь и до сих пор остаюсь довольно замкнутым человеком. В то время я, оставалась предоставлена сама себе, и сделав оставленное мне задание, проводила время за чтением книг и придумыванием игр. Тогда я стала наблюдателем за происходящем вокруг и начала рисовать. Когда я пошла в школу, в этой деятельности наступил небольшой перерыв, а затем я поступила в художественный лицей на Крымском валу (Московский академический художественный лицей при Российской академии художеств). Я училась в мастерской графика Александра Смирнова, она считалась самой экспериментальной: кроме обычных учебных задач, мы занимались книжной иллюстрацией, делали макеты и театральные проекты.

После окончания лицея меня взяли в Суриковский институт без экзаменов. Там я выбрала мастерскую монументальной живописи Е.Н. Максимова. Было много практики с новыми для меня материалами: сграффито, фреска, мозаика. Мы работали в архитектуре, делали макеты проектов. Такая учёба требовала полной отдачи, едва хватало времени, чтобы выполнить программу. Поэтому современное искусство существовало для меня в каком-то другом мире.

О технике и любви

В 2003 году наш преподаватель Максимов Е.Н. пригласил меня участвовать в росписи Собора Святителя Николая Чудотворца в Нью-Йорке. Это было чудесное время, и я приобрела большой опыт. Монументальная живопись и иконопись приучили меня к технологичности и последовательности в работе.

Процесс стенной росписи. Гризайль
На фото: Мария Сафронова
Собор Святителя Николая Чудотворца в Нью-Йорке, 2003

Завершённая роспись (Мария Сафронова совместно с Антоном Кузнецовым)
Собор Святителя Николая Чудотворца в Нью-Йорке, 2003

Моя работа начинается с небольшого, но тщательного эскиза, который я потом использую, как план действия. В нём формулирую композицию, энергичность света и тени, тёмное и светлое. Затем собираю дополнительные материалы: рисунки, фотографии. Сама картина начинается с гризайли: я прорабатываю все детали работы серыми тонами. Или использую ограниченное количество колеров, например, четыре. Потом уже начинаю добавлять цвет, прописывать лессировками. Такая техника позволяет сделать живопись более вещественной, проявленной. Я очень люблю нидерландскую живопись за чувство ценности каждого изображённого цветка или облака. Они рисовали так, будто видели это в последний раз, с неистовством приговоренного к смерти. И я очень люблю византийскую и русскую иконопись за чувство вечности и пребывающих в нём образов.

Процесс фресковой росписи «Благовещение»
На фото: Мария Сафронова
Собор Святителя Николая Чудотворца в Нью-Йорке, 2003

Помимо своих картин, я пишу иконы для церквей и монастырей. Видимо, я есть в некой базе художников, которая передаётся из уст в уста, и поэтому ко мне периодически поступают просьбы написать икону. Мне очень нравится эта старая технология, где всё нужно делать руками, начиная от подготовки доски, золочения, приготовления эмульсии и пигментов, самой живописи, и заканчивая покрытием иконы олифой. Бывают периоды, когда я целыми месяцами пишу только иконы, потом делаю перерыв на своё творчество, и возвращаюсь к ним опять.

Для росписей и икон я использую пигменты и темперу, а для картин – масло. На моих картинах масляные краски выглядят как темперные – я сильно не гружу поверхность работы пастой. Видимо, это моя внутренняя эстетика.

Владимирская икона Богородицы со святыми, 2016. Левкас, золото, темпера, 60х45 см
(Мария Сафронова)

2009-2010. «Среда обитания»

По окончании института оставалось неясным, как относится к современному миру, если ты воспитан на образцах прошлого. Этот диссонанс меня очень беспокоил. Мои знания о современном искусстве были случайны и отрывочны. Зная некоторые произведения, я не понимала, какая проблематика, какие вопросы их породили. Это было на уровне «нравится – не нравится». Поэтому после института мне потребовалось дополнительное образование. Сейчас существует множество курсов, публичных лекций на разных площадках Москвы. В 2010 году я поступила в Институт Проблем Современного Искусства и в школу «Свободные мастерские» при Московском Музее Современного Искусства. Училась каждый день по вечерам, знания постепенно выстроились в систему, и появилось понимание, что и почему происходит в искусстве сейчас. Мне удалось переключиться, начать мыслить более свободно.

«Стрелочник» из серии «Подземка», 2010. Холст, масло, 50х85 см

Моим первым проектом стала серия «Подземка», написанная в 2009-2010 годах. Тогда я много ездила на метро, наблюдала за людьми. Мне захотелось передать то, что я там видела: состояние напряжения, недовольства, агрессии, спешки, усталости. Все сюжеты разворачиваются на фоне тоннелей метро – символических нор, через которые проходит человеческая жизнь. Картина «Утро белого кролика» (2010) – это аллегория на известный сюжет произведения Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес». Офисный сотрудник в костюме и белой рубашке бежит в норе, глядя на часы, и, конечно, непременно думая, как тот самый Белый Кролик: «Ах, боже мой, что скажет Герцогиня! Она будет в ярости, если я опоздаю!».

С серией «Подземка» я впервые выставлялась в пространстве современного искусства: на Винзаводе в 2010 году участвовала в групповой выставке «От противного». В 2011 году эти работы были представлены на моей первой персональной выставке «Среда обитания» в Музее современного искусства «Эрарта».

«Утро белого кролика» из серии «Подземка», 2010. Холст, масло, 65 х 60 см

2011-2012. «Распорядок дня»

Серия «Распорядок дня» связана с моим личным переживанием больничного времени, когда дни похожи друг на друга и тянутся очень медленно. Я долго лежала в больнице на сохранении со вторым ребенком, и эти недели казались бесконечными. Позже мы как-то сидели с моим мужем и разговаривали о больнице. И он рассказал мне свою историю о том, как попал на обследование в психиатрическую больницу в Казани. Конечно, места, в которых мы пребывали, были разными, но осознание ситуации у нас оказалось схожее. Разница была в том, что я имела цель родить ребёнка, и не реагировала на внешние раздражители. Но появилась мысль: а что, если цели нет, а есть только ежедневная рутина? Тогда у меня возникла идея передать всё это больничное действо со всеми ощущениями от него в серии картин.

«19:40 Телевизор. Столовая», 2012. Холст, планшет, масло, 55×75 см
Из коллекции Московского музея современного искусства

Я специально съездила во Ржев, где друг детства моего папы договорился о посещении психиатрической больницы. Фотографировать там было нельзя, я кое-что зарисовала и ещё больше запомнила. Когда я вышла из больницы и увидела солнце сквозь качающуюся листву, то решила, что ничего делать на эту тему не буду – это слишком. Но прошли недели, и постепенно пришло понимание того, как можно это сделать: не нужно изображения ужаса конкретной ситуации, она ужасна в принципе. И если сделать её более стерильной, эта ситуация станет доступнее для зрителя. Ключом к серии стал «Распорядок дня», а также «Тест с вопросами на вменяемость». Когда читаешь эти вопросы, понимаешь – ты не знаешь, как себя вести и что отвечать, чтобы тебя сочли нормальным. Распорядок дня становится угрозой твоей свободе: по расписанию ты получаешь приёмы пищи, отдых, сон, гигиенические и медицинские процедуры. Картины в серии представляют собой хронометраж: «7.00. Подъем. Палата», «7.20. Умывание. Туалет», «8:30 Анализы. Процедурная», «13.15. Обед. Столовая» и так далее. В распорядке дня также есть драка «20:35 Драка. Коридор» и последующие после неё успокоительные процедуры «20:50 Капельница. Подсобка». Главврач Ржевской больницы рассказывал мне, что это происходит в действительности, но люди дерутся не от злости, а от скуки, потому что им некуда девать свою энергию. Это разбивает рутинный ритм их жизни, такой вялый бунт. Санитары их успокаивают и кладут под капельницы или дают лекарства. Когда они так лежат, в них есть что-то жертвенное, как будто они полностью отдаются на волю некоей силе, отказываются от себя.

«20:50 Капельница. Подсобка», 2012. Холст, планшет, масло, 40×30 см
Из коллекции Московского музея современного искусства

Последней работой в серии стал «Сон», как альтернатива действительности. На фоне пасторали с клумбами и бельведером больные гуляют с врачами и медсёстрами, танцуют, радуются жизни. Здесь я использовала мотивы изображения райского сада нидерландских художников. Во сне пациенты находят отдых, хотя даже в грёзах не выходят за границы больницы. Но и нельзя сказать, что они несчастны в своей расчерченной по линейке жизни: пассивность бывает удобна, к ней привыкаешь и желание вырваться из замкнутого круга исчезает.

«Сон» из серии «Распорядок дня», 2013. Холст на деревянной панели, масло, 55х90 см
Из коллекции Московского музея современного искусства

Для этой серии я создала макет здания больницы со всеми помещениями, в которых происходят действия картин. Макет становится объемной картой истории, рассказанной в проекте. Палаты, душевые, столовая, процедурный кабинет, кафельная плитка – всё создано вручную, как будто это чьё-то странное хобби. Макет придаёт реалистичность и документальность тому, что изображено в живописи.

Когда я создавала этот проект, то сильно сомневалась, что он найдет своего зрителя. Но его отобрала Елена Селина для Московской международной биеннале молодого искусства в 2012 году, затем в этом же году он вышел в финал Премии Кандинского. В 2013 году «Распорядок дня» был полностью представлен на моей персональной выставке в Московском музее современного искусства, а после Музей приобрел весь проект для своей коллекции.

Макет для серии «Распорядок дня», 2012

Застывшее время

В детстве я часто проводила лето во Ржеве. Город был почти пустой, потому что на лето все уезжали на дачи и в деревни. И время в нём тянулось очень медленно. День казался очень длинным среди мальв у подъездов хрущёвок, солнечных парков и советских статуй.

На фото стоит: Мария Сафронова
Москва, 1985

Ощущение времени, вернее безвременья, для меня очень важно. Как в иконописи, в её застывших в вечности композициях, фигурах, спокойных ликах. Нечто похожее мы можем наблюдать в живописи Северного Возрождения, в ней тоже чувствуется некое безвременье. Видимо, из-за того, что жизнь была размеренной, а перемены редки, люди того времени относились ко всему более спокойно, вдумчиво, взвешенно. Даже Брейгель с его балаганной смеховой эстетикой всё время выходил на символ. Глядя на эту живопись, ты будто попадаешь в какое-то иное измерение.

«Бассейн» из серии «Игра общего вида», 2014. Холст, масло, 45×45 см

Сам процесс создания картины для меня очень длителен, картина должна передавать зрителю это течение времени. Даже, когда мои герои злятся, их лица остаются как бы отсутствующими – их эмоции принадлежат времени.

Мария Сафронова за работой над картиной «Классики» из серии «Игра общего вида»
Москва, 2015

2013-2015. «Игра общего вида»

Мои дети в школе и в детском саду – предмет особых переживаний. Дисциплина, приучающая к повиновению и правилам; модели поведения, выстраивающие предсказуемые типы отношений; спорт, побуждающий к конкуренции; а также системы поощрений «победителей». Всё это одна большая игра общего вида, которая с детства формирует наше сознание и готовит к соблюдению рабочего режима, выполнению обязательств и законопослушанию во «взрослой жизни». Игра бесконечно повторяется, только меняя регистры.

«День Защитника Отечества» из серии «Игра общего вида», 2015. Холст, масло, 47×66 см

На картинах из серии «Игра общего вида» изображены будни детского сада и школы, которые знакомы почти каждому. Я выделяю такие неуютные, но важные для ребёнка моменты, когда нужно сделать что-то «обязательное», и возникает тревога, неуверенность: прыгнуть в бассейн, поймать мяч, занять стул. Картина «День Защитника Отечества» (2015) – дети стоят на сцене, одетые в свои костюмчики, посреди них надувной танк – и здесь ты понимаешь, что вот она та самая точка отсчёта, где начинается милитари-воспитание, идейно-политическая подготовка необходимых элементов общества. Картина «Новый год» (2013) демонстрирует реальную ситуацию, когда девочкам дарят розовых зайчиков, а мальчикам голубые ракеты. Девочкам – розовое, мальчикам – голубое. Мальчики с ушками зайчиков, а игрушечных зайчиков на руках держат девочки. Закладываются знаки гендерного различия и социальные роли. Этот сюжет является смысловой выжимкой из большого воспитательного процесса. Но моя дочь, например, просто органически не переносит розовый цвет, и, думаю, это нормально, ведь человеку свойственно иметь свои предпочтения.

«Новый год» из серии «Игра общего вида», 2013. Холст, масло, 47х68 см

Для этой серии был создан шкаф-картотека, который имеет витрину с моделями ситуаций, создающих детские страхи. Боязнь не занять своё место, боязнь высоты, подземных помещений, страх, что что-то не получится, что ты отличаешься от других. Всё это соседствует с ощущением, что ты – часть большой системы, учтённая часть и контролируемая.

Серия «Игра общего вида» экспонировалась в 2014 году в Антверпене в Музее M HKA и в галерее «Триумф». Также в 2014 году была номинирована на Премию Кандинского, а в 2015 году одержала победу в Премии Курёхина как «Лучшее произведение визуального искусства».

Обычные сюжеты

Во время учёбы в Суриковском институте у нас была практика в Ростове Великом в Церкви Воскресения 17 века. Мы зарисовывали в блокноте композиционные схемы росписей и учились видеть принципы построения сюжетов: круги, квадраты, дуги и диагонали. Потом закладывали всё это в основание собственных композиций.

Я испытываю огромное удовольствие от того, что вещи, которые создавались много веков назад, я могу применять в своей работе. В картинах из серии «Распорядок дня» я использовала фронтальные и фризовые композиции, принятые в росписях, и свойственные средневековой живописи. А также - приём выбора нескольких типажей, которые переходят из картины в картину.

«13:15 Обед. Столовая» из серии «Распорядок дня», 2012. Холст на деревянной панели, масло, 55х70 см
Из коллекции Московского музея современного искусства

Живопись Северного Возрождения вдохновляет на использование линейной перспективы. Забавно, что напольная плитка, которая встречается в наших больницах, очень похожа на ту, что мы видим на средневековых картинах. И композиционно она выполняет ту же функцию: на её основе, как на шахматной доске, располагаются персонажи.

В бытовом жанре Северного Возрождения нет героизации и идеализации, а делается акцент на правдивом, будничном отображении жизни. Мне кажется, повседневные сюжеты такие эпические, величественные, ты ловишь какой-то момент и понимаешь, что он знаковый, что это символ, проходящий сквозь эпохи. Меняется только антураж. Также, как читаешь какие-нибудь средневековые записки и с удивлением видишь там строки, которые мог бы написать сам.

«20:35 Драка. Коридор» из серии «Распорядок дня», 2012. Холст на деревянной панели, масло, 55х70 см. Из коллекции Московского музея современного искусства

Для меня важно, чтобы люди «узнавали» в моих работах окружающую их жизнь. Поэтому, я создаю к сериям картин макеты пространств, которые изображаю. Имея перед глазами овеществленную форму, зритель проникается большим доверием, становится внимательнее к сюжетам.

2016. «Офис»

Офис, в некотором смысле, является добровольным местом заточения. Дни в офисе обычно регламентированы и однообразны, на фоне рутины проходят годы, и однажды очнувшись, ты не можешь вспомнить, чем занимался эти десять лет.

Родилась идея серии «Офис» очень просто. У меня нет отдельной мастерской, но в квартире есть комната, в которой я работаю. Много раз за день я прохожу по коридору туда-сюда, и как-то я задумалась – сколько? И сколько делаю шагов? Как посчитать время, как его схватить, отмерить, прочувствовать? Что определяет моё время? И как тогда протекает время за работой у других людей – в офисах?

«Паника» из серии «Офис», 2016. Холст, масло, 97х142 см

Работа, должность дают стабильность, «смысл жизни» и ощущение собственной важности или хотя бы нужности. В обмен требуется соблюдать несложные правила и выполнять свои функции. Проявлять инициативу не обязательно. Сотрудники работают на одно большое дело, но в буднях всё сводится к выполнению рутинных действий. Жизнь растягивается в один бесконечный рабочий день, время замирает в однообразных сценах. Переговорная, open space, кабинет, парковка. На картине «Охрана» на мониторах мы видим некоторые сюжеты, которые я вынесла на отдельные холсты. Офис находятся под постоянным контролем, весь рабочий день отслеживается.

«Охрана» из серии «Офис», 2016. Холст, масло, 97х142 см

Аквариумы с рыбами, возникающие в интерьерах, являются аллегорией на саму офисную жизнь в этих зданиях из стекла и бетона. На картинах я изобразила многих персонажей как бы зависшими, словно рыбы в воде. Неприхотливые, предсказуемые, безмолвные. Серию «Офис» дополняет макет типичного бизнес-центра с надписью «OFFICE» в виде аквариума с плавающей в нём золотой рыбкой. Этот макет – биосистема «взрослого человека», который заперт в своём образе жизни, его мир ограничен работой и этим офисным пространством. Мир выверенный и однозначный.

Макет для серии «Офис», 2016

2016. «Общее частное»

В 2016 году в Московском Музее Современного Искусства прошла моя персональная выставка «Общее частное». Она объединила три серии: «Игра общего вида», «Распорядок дня», «Офис». Все они, так или иначе, поднимают вопрос обезличивания человека для интеграции в социальную матрицу. Где пролегает граница общего и частного, типичного и индивидуального? Детский сад, школа, больница, работа – общество создаёт правила, которые становятся частью нашего сознания, и мы несём их внутри себя всю жизнь, не подвергая сомнению и анализу. В каком-то смысле, это и есть неосязаемая форма тюрьмы, олицетворяющая невидимый контроль за людьми.

2010-2017. «Вахта» в космосе

Кажется, неважно, в какие условия поместить человека, его природа, всё его существо опосредует род его действий и размышлений. Он будет думать о своей жизни, о чувствах, о времени. Одновременно с этим будет проецировать модель своего общества на любую среду, чтобы адаптироваться к ней. Даже космонавты, находясь в бесконечном пространстве космоса, вынуждены следовать жёстким инструкциям, так как это единственное, что ориентирует их в окружающей среде. Картины «Вахта» стали своеобразной кульминацией моих размышлений, которые шли сквозь серии «Игра общего вида», «Распорядок дня», «Офис». В космосе необходимо подчинение правилам в целях выживания, а жизнь проходит в пространстве, где время почти буквально замерло.

С другой стороны, серия «Вахта» стала для меня отдыхом после предыдущих работ, где каждый предмет имел своё значение. Здесь, если ты не профессиональный космонавт, тебе неясно, что конкретно изображено. Меня вдохновили космические снимки и современные художественные фильмы. Создавая композиции картин, я комбинировала реальные фотографии, найденные в интернете. Вообще, эти образы мне близки с детства: во времена СССР мой отец работал в космической промышленности и участвовал в проектировании орбитального корабля «Буран». От космических объектов я получаю эстетическое удовольствие. В них всё сделано по необходимости, и нет ничего лишнего. Их внешность обусловлена материалами и научными расчётами. Передвижение этих чистых форм в открытом пространстве – завораживает. Работы из серии «Вахта» – это, прежде всего, движение формы и минимального цвета.

Персональная выставка «Солнечный ветер» во VLADEY Space
На фото: Мария Сафронова
Москва, 2017